Бьет — значит убьет: как распознать домашнее насилие и примут ли в России закон по борьбе с ним

В первую очередь при упоминании этого словосочетания в голове возникает образ человека, который избивает партнера до полусмерти и в целом выглядит, как монстр. На деле же абьюзеры чаще всего довольно милые и приветливые люди на публике, их крайне сложно распознать в компании или среди коллег.

Кроме того, побои — одна из самых страшных форм проявления насилия в семье, но далеко не единственная. Насилие бывает как физическое, так и психологическое, экономическое или сексуализированное. Когда мы говорим о домашнем насилии, речь идет об угнетении одного человека членом его семьи (или партнером) с целью получения контроля над ним и его жизнью, подавления его воли.

Психологическое насилие заключается в регулярном угнетении другого человека без применения физической силы. Это могут быть как очевидные проявления в виде оскорблений или унижений, так и более завуалированные: обесценивание любых достижений, заслуг, интересов и чувств другого человека, методичная попытка установить контроль, осуждение внешнего вида, образа жизни и круга общения.

Экономическое насилие проявляется в создании финансовой зависимости одного человека от другого. Когда один разными способами не дает второму выйти на работу и начать зарабатывать (и получить тем самым независимость), контролирует все расходы (например, требует чеки из магазинов за мелкие покупки), осознанно отказывается давать членам семьи достаточное количество денег, несмотря на то, что они не могут по разным причинам обеспечивать себя самостоятельно (в первую очередь речь о несовершеннолетних детях и женщинах в декрете).

Кроме этого, в семьях часто встречается сексуализированное насилие, которое вызывает больше всего споров и разногласий. В обществе принято считать, что между мужем и женой любые сексуальные контакты априори происходят по взаимному согласию — даже если один из партнеров не дал вербального или любого другого знака в моменте, считается, что с момента вступления в брак это согласие становится бессрочным. Помимо принуждения к сексу, есть и и другие формы сексуализированного насилия: вовлечение в просмотр порнографии, демонстрация половых органов и любого рода домогательства.

Главное отличие этих явлений заключается в том, что при конфликте происходит столкновение двух точек зрения, двух позиций и мнений по какому-то конкретному поводу. В рамках конфликта два человека имеют одинаковые права на свою «правду» и, как правило, пытаются прийти к компромиссу или хотя бы попытаться услышать и понять позиции друг друга. Даже если в начале не получается провести «мирные переговоры» и донести свою точку зрения до второго человека, оба участника конфликта все равно остаются равноправными и могут безопасно высказывать свое мнение, не опасаясь реакции второго человека.

При насилии главная задача — установить свою точку зрения и позицию в качестве основной. Как правило, насильственные действия любого характера в отношении другого человека совершают не из-за какой-то конкретной проблемы, между людьми нет четкого предмета обсуждения — любое несогласие или попытка выйти на поиск общего знаменателя может стать поводом для обидчика встать в доминирующую позицию и в очередной раз показать, кто главный в отношениях.

Главными маркерами, которые указывают на то, что человек участвует не в бытовом конфликте, а становится жертвой домашнего насилия — ощущение страха, беспомощности и угнетенности. Если человек боится высказывать второму свои мысли, озвучивать свои потребности и точку зрения, скорее всего, речь идет именно о насилии.

Несмотря на то, что многие эксперты не согласны с Уокер в упрощении циклов насилия, они солидарны в том, что в любом случае «медовый месяц» со временем заканчивается и в отношениях снова начинает назревать конфликт, который возвращает людей к первой стадии нарастающего напряжения. В подавляющем большинстве случаев насилие — не разовая акция, а циклично повторяющийся процесс.

Как правило, жертвами абьюза, по-крайней мере, долгосрочного, становятся люди с низкой самооценкой, которые позволяют с собой плохо обходиться, отмечает практикующий психолог Надежда Шукшина в беседе с «Постньюс». При этом редко кто говорит о том, что и сами агрессоры страдают от проблем с самоценностью — поэтому они и применяют насилие, тем самым получая эмоциональную подпитку и приподнимая свою самооценку.

Человек с устойчивой самооценкой, подчеркнула Шукшина, никогда не будет бить или унижать другого. И физическое, и эмоциональное, и экономическое насилие имеют одну и ту же природу — человек самостоятельно не может разобраться со своей самооценкой, поэтому ему нужно унижать другого, чтобы почувствовать свое превосходство.

С точки зрения специалиста, продолжила психолог, абьюзер или человек, который практикует домашнее насилие, нуждается не столько в наказании, сколько в лечении — насилие, которое он проявляет к другим людям, это не только его вина, но и его большая беда.

Согласно официальной статистике Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), более 736 млн женщин хотя бы раз в жизни подвергались физическому и/или сексуализированному насилию. Из них подавляющее большинство — более 640 млн человек или 87% — это женщины и девочки старше 15 лет, которые сталкивались с насилием со стороны партнера.

По официальным данным МВД России, которые в беседе с «Постньюс» привела глава комитета Госдумы по защите семьи, вопросам отцовства, материнства и детства Нина Останина, за прошлый год в России зарегистрировали 2 121 случай нанесения побоев членами семей. Из них 931 наносили супруги, 415 — родители и еще 489 — дети. Речь идет именно о случаях, когда было возбуждено административное или уголовное дело.

По подсчетам правозащитников, случаев домашнего насилия в десятки раз больше, но собрать точную статистику невозможно — большая часть жертв или вовсе не обращается в правоохранительные органы, или получает отказ в возбуждении административного дела из-за отсутствия состава преступления. При этом еще в 2011 году отчет Росстата показал, что каждая пятая женщина в России подвергалась физическому насилию, а более трети — психологическому.

Последний официальный опрос, на который можно опираться, проводили аналитики ВЦИОМ в 2019 году. Тогда 40% опрошенных сказали, что в семьях их знакомых были случаи побоев или любого другого применения силы. Ровно половина опрошенных сказала, что нельзя прощать физическое насилие со стороны супруга, даже если это было один раз, но при этом еще 39% отметили, что единичное проявление насилия они простить готовы.

15 апреля президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев подписал закон о криминализации домашнего насилия в стране. Законопроект одобрили на фоне скандального судебного процесса с участием бывшего министра по национальной экономике Куандыка Бишимбаева, которого обвиняют в истязаниях и убийстве с особой жестокостью его жены Салтанат Нукеновой. В ночь на 9 ноября Бишимбаев избил супругу в VIP-зале ресторана своего брата и оставил ее там умирать. Сам экс-министр утверждает, что Нукенова его спровоцировала на агрессию, но умерла по своей вине, упав на кафельную плитку в туалете.

Принятый закон предусматривает введение уголовной ответственности за побои или умышленное причинение легкого вреда здоровью. Кроме того, он ужесточает наказание за умышленное причинение среднего или тяжкого вреда. Также теперь исключена возможность примирения сторон в случаях физического насилия или жестокого отношения к несовершеннолетним.

В 2017 году президент РФ Владимир Путин подписал указ о том, что побои в семье переводятся из уголовных преступлений в административные. Декриминализация касается первого зафиксированного случая насилия, второй и последующие по-прежнему квалифицируются по Уголовному кодексу.

Авторами этого законопроекта выступили женщины: депутаты Госдумы от «Единой России» Ольга Баталина и Ольга Окунева, а также члены Совета Федерации Галина Карелова и Зинаида Драгункина. На рассмотрение в Госдуму закон внесла сенатор Елена Мизулина — она заявила, что ее не устраивает ситуация, когда за «шлепок» ребенку можно сесть в тюрьму.

Дело в том, что до внесения этого законопроекта на административное правонарушение переквалифицировали другую статью о побоях, что и возмутило Мизулину. При таком раскладе за драку на улице человеку грозил только штраф, а за «легкие воспитательные меры» по отношению к ребенку — уголовная статья и тюремный срок.

При этом депутат Останина в разговоре с «Постньюс» отметила, что говорить о декриминализации домашнего насилия в России некорректно, поскольку в стране по-прежнему действует уголовное наказание за причинение легкого вреда здоровью, за которое предусмотрен штраф до 40 тыс. руб. или арест на срок до четырех месяцев.

Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков в 2017 году заявил, что нельзя «гипертрофированно оценивать» различные проявления семейных отношений. Он пояснил, что наказание за рецидивные случаи нужно, но при этом не стоит «отождествлять с семейным насилием какие-то незначительные проявления».

При этом в 2019 году в Госдуму внесли на рассмотрение законопроект о профилактике семейно-бытового насилия. По мнению авторов, органы власти, включая полицию и прокуратуру, должны заняться профилактикой домашнего насилия, а основанием для начала этой работы должно стать как заявление самого потерпевшего, так и другого человека, который узнал о насилии.

Если полиция сможет установить факт насилия, агрессору выносят предписание о запрете вступать с пострадавшей стороной в контакт (в том числе по телефону и в соцсетях). Если он нарушит запрет, авторы предполагали, что полиция должна будет обратиться за судебным запретом и более строгими санкциями. Законопроект подвергся критике — в первую очередь, из-за некорректных формулировок и «слишком репрессивных мер».

Глава Чечни Рамзан Кадыров заявил, что закон о домашнем насилии может разрушить институт семьи в России — в пример он привел Европу, где нет понимания обычаев и традиций, а люди «выходят замуж за собак или покойников». Вице-спикер Госдумы Петр Толстой назвал законопроект бессмысленным, поскольку его формулировки довольно расплывчаты и трактовать их можно как угодно.

Несмотря на негативную реакцию, через два года после публикации законопроекта, в 2021 году, спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко говорила, что работа над законопроектом пока продолжается, однако тогда о нем были два противоположных мнения: одни считали закон слишком мягким, другие, наоборот, говорили, что в законодательстве уже достаточно мер по профилактике бытового насилия. Однако по итогу законопроект так и не был отредактирован и направлен на чтение в Госдуму.

Исходя из обращений, которые поступают в комитет по защите семьи, женщин и детей, тема криминализации домашнего насилия «не является для наших граждан приоритетной», отметила Останина. Она также добавила что закон о домашнем насилии, который обсуждали 2019 году, не нашел поддержки у населения.

Ужесточение наказания и введение дополнительных карательных мер, по мнению Останиной, не сможет решить проблему домашнего насилия.